В Омск 25 лет спустя. Часть 3

Предыдущие посты про Омск:
http://bescomblog.com/?p=1900
http://bescomblog.com/?p=3211
http://bescomblog.com/?p=3334
http://bescomblog.com/?p=3379

Как вы помните, в предыдущей записи я обещал рассказать о следующем посещенном в Омске объекте, который еще и обозвал абандоном. И он действительно будет, с той лишь разницей, что рассказ о нем поделится на много-много частей, ибо вместить в одну-две записи столько фотографий нереально, а чересчур прореживать их у меня рука не поднимается. Согласитесь — для тех, кто провел в этом месте пару лет своей жизни, каждый уголок может быть культовым или памятным, и исключать его — преступление. Итак, военно-строительный отряд ВСО 1026. Впоследствии его территорию и территорию соседнего отряда (номер не помню) занимала часть 14892, занимавшаяся охраной ракетчиков и танкистов.

От самого Омска до части недалеко — около 15 километров, и находится она восточнее танкового училища, гранича с ним. Когда мы подъехали, мой спутник Сергей пошел дергать двери КПП и ворота, я же закрывал машину и готовил камеру. В это время мимо нас прошла пара каких-то суровых немолодых воинов с автоматами, а из соседнего КПП (метрах в 30-ти) материализовалась дама в камуфляже и портупее. Вот тут-то мы и поняли, что такое настоящая суровость — дама была средоточием уверенности и желания командовать какими-то заезжими штатскими. Однако извлеченное и открытое удостоверение сотрудника МЧС примирило ее с нашим появлением, а рассказ о ситуации, что два идиота бывших солдата спустя 25 лет приехали посмотреть места службы, и вовсе подтолкнул ее к тому, чтобы пойти и добыть разрешение о проходе на территорию заброшенной части. Она даже называла какую-то фамилию тогдашнего комбата, типа «А, так вы из бригады хххххх!», но к сожалению, фамилия мне ничего не говорила, и я ее не запомнил, только кивнул головой и поблагодарил за добытую свободу передвижения. Дама даже подсказала — КПП закрыто и опечатано, так что чешите вдоль забора, метров через 25-30 в воротах соседней части будет дыра, в которую можно пройти.

И вот мы вступаем туда, где прошло большее время нашей службы, где мы из сопляков превратились в нормальных мужей, где у нас появились многочисленные враги и немногочисленные друзья. Сказать, что меня обуревали какие-то особые чувства — нет, не могу, ничего такого не было. Место, как место. Только потом, когда приехал домой, и то не сразу, я понял — это мина замедленного действия…

Первым делом мы направились не к тем зданиям, что ближе, а к тому, которое дороже. Конечно же, это наш КЕЛЬДЫМ, как мы его называли. Кто придумал название — не знаю, но вообще означает «притон». Действительно, это было пристанище для электронщиков — Сани Корнилова, Сергея Будакова и меня:

Как видно, он и после нас служил именно кельей связистов, а электронное прошлое видится уже на подходах. Конечно же, эта «Вега» — не наша, но будьте уверены — предметы, которых касались наши руки, мы еще найдем, причем очень скоро.

Кельдым представлял из себя многофункциональное помещение — сразу слева от двери был наш электронщицкий кабинет, а дальше по маленькому коридорчику — почта и вытрезвиловка. Ну, с почтой понятно — там выдавали солдатские посылки, а вот в вытрезвиловку помещались особо напившиеся смелой воды служивые, которых вроде бы и надо было наказать, но помещать на губу нежелательно. Ночь в комнате 1,5х1,5 метра, без отопления и света, из любого буйного волшебным образом делала покладистого и умелого бойца. Давайте уже войдем в кельдым…

Еще с улицы видно раздрай, граничащий с хаосом. Переступаем набросанный на пол мусор и поворачиваем в нашу каморку:

Оппаньки, а там — дизельгенераторная:

Только оглядевшись, замечаем сейф, НАШ сейф! Сваренный собственноручно на заводе «Полет», покрашенный там же, он так и остался снаружи серым, а внутри — с красной дверкой. Никто, понимаете, никто не красил его после нас:

А вот окно претерпело изменения — там, где при нас была форточка, красуется вентилятор:

Больше в каморке нас ничто больше не держало, а перемещаться по ней было непросто — «мины», мусор. Поэтому идем в почту:

Тоже разорение. Скорее всего, тут сидели связисты, на это указывает документация и остатки плат, приборов и прочего. Кстати, прочее местами очень живописно, и я специально сделал возможность рассмотреть его подробнее, кликнув по картинке (откроется в новом окне):

Непонятным образом попавшая в кельдым карточка фельдшера ст.прапорщика Штейна А.А. Как сказал Сергей, евреи всегда были на непыльных блатных должностях. :) Кстати, вообще на территории всей части — множество документации, жаль только, что не нашей, а в/ч 14892.

Натыкаемся в коридорчике и на ротор от генераторной установки, который «металлисты» сняли, но не унесли, а мы сначала не заметили, когда ломились в нашу каморку:

Ну что ж, пора выходить. Сергей подает мысль — сфотографироваться у нашего родного кельдыма. При подготовке материала я еще вставил наши армейские фотографии для сравнения наших толстых нынешних морд.

Будаков Сергей, мой армейский товарищ. Мы с ним после армии не переставали общаться и, конечно же, именно он составил мне компанию в поездке:

Он уже в армию пришел серьезным парнем, семейным, в отличие от нас остальных. А вот и я, худой и печальный (фото сделано не в отряде, а уже в учебке, но не суть):

Следующие два фото я называю «исторической дыркой»:

Дело в том, что я после учебки в отряде в наряды ходил исключительно дежурным по КПП, ну и иногда по столовой, так как прапоров не хватало. Помощником дежурного по КПП в основном был Кадыров Роман (Кадыр), но периодически ходил и Сергей, который и придумал протянуть своеобразную сигнализацию КПП-Кельдым-Рота. Хоть проверка ночная, хоть другое какое палево — с КПП всегда можно было предупредить народ. Это позволяло и помощнику с дежурным по очереди дрыхнуть в кельдыме. Так вот, мы пытались рассмотреть в раме на втором этаже отверстие, куда заходил наш провод, но высота не давала, пришлось на вытянутых вверх руках сфотографировать, и только дома увидели — да, историческая дырка на месте. :)

Пора идти в роту. Первый этаж занимал штаб и в самом конце — санчасть, наша первая рота — второй этаж, именно он нас и интересует. Заранее скажу, что кроме своей роты и штаба, другие этажи мы не посещали, а в здание соседнего отряда вовсе не заходили.

С лесенки видна дверь в штаб, но в наше время ее не было, у штаба был отдельный вход, посередине здания.

А это — вход в нашу роту, за которым помещалась тумбочка дневального. Сергей хотел сфоткаться на месте дневального, но мы в запаре забыли.

Кубрик первого взвода. Слева за колоннами было помещение для просмотра телепередач и под самый конец службы — видиков. Да, именно наша рота вскладчину первой в обозримом пространстве приобрела видеомагнитофон, для чего аж в Грузию командировался специальный боец, естественно, грузин. Я даже помню, кто. :) А, еще там же строились на вечернюю поверку.

Однако немного возвратимся по коридору назад и посмотрим, что стало с помещениями в малом крыле. Например, с сушилкой для сапог и бушлатов:

При нас было не так — из труб были сварены своеобразные пирамиды, или хрен их знает, как назвать. В общем, ступенчатые сушилки. Вот другая сторона нынешней сушилки:

И, конечно же, инструкция по режимам сушки:

А это — дверь командира роты. Думаю, многие согласятся, что редкостный был козлина, старший лейтенант Бондеев.

И живописная стена в его кабинете:

Что ж, обратим внимание на помещение, которое являлось местом шабашей сбора комсомольцев роты — ленинскую комнату:

Но сейчас от комсомольского прошлого не осталось и следа. Явно какие-то высоконравственные личности водят в бывшую ленкомнату шлюх, а мож и бомжи раскинули лагерь:

Замполит роты лейтенант Слоневский (Слон) этого бы не одобрил:

Однако шлюхи, наркоманы, бомжи (или кто там всё же базировался) пытались улучшить свою политическую грамотность и усилить моральную стойкость — читали газету «Красная Звезда»:

Даже планировали сбор по тревоге:

Однако хватит фантазировать, снова идем в кубрики. Назначение следующего помещения мы даже совместно с Сергеем не смогли вспомнить. Кажется, его вообще не было — то ли дверь была замурована (кстати, изменения дверных проемов мы действительно наблюдали тут и там), то ли перегородки выглядели в наше время как-то по-другому. Если вдруг да нечаянно кто-то из служивших в ВСО 1026 подтянется сюда — думаю, подскажет.

Следующая идея — сфотографироваться на тех местах, где стояли наши кровати. Будаков Сергей:

Итс ми:

Кстати, обратите внимание на ленолеум. Я готов чуть ли не поклясться, что это все еще тот, по которому ходили мы 25 лет назад:

Затрапезнее не придумаешь, ага?

Несколько фото других кубриков:

Сапожник тоже имел свой уголок. Кстати, обратите внимание — кто-то таки пытался открутить вешалку:

А вот все розетки реально скрутили:

Топаем дальше, и следующее помещение — старшинская:

Старшина был своеобразным челом. Однажды в субботу, когда ему показалось, что ПХД (кто в армии не был не знает — парко-хозяйственный день) закончен неоправданно быстро, он выдал краску с кистями и приказал покрасить стены в роте. Не вопрос — для сотни рыл это несложная задача, и через час старшина выходит проверять. «Что-то как-то темно получилось, а у нас тут не тюрьма. Давайте-ка в ту же краску добавьте белой, и покрасьте заново». Не вопрос — добавили и покрасили. Старшина снова выходит. «Блин, но у нас ведь и не детский сад! Сделайте среднее между тем и тем, и покрасьте еще раз». Вот так виртуозно и не напрягаясь наш старшина мог озадачить всю роту. :)

А вообще, интересно было увидеть, что за 25 лет назначение помещений не изменилось — все осталось на тех же местах, пусть и с незначительными переменами. А вот и каптерка. Сразу вспоминается белорус Пранович, которого очень сильно плющили деды и стать каптером для него было буквально спасением. Кажется, Игорь, такой тучный парень, все время был себе на уме. Спас его старшина по какой-то своей прихоти. Каптерка тогда из-за размещенных в ней шкафов с шинелями и прочим бельем казалась маленькой и тесной, а на самом деле вон какая просторная:

Следующая небольшая комнатка как-то не очень помнится мне из детства армейского прошлого, вроде была типа сержантской, но не ручаюсь. Дело в том, что я не особо там тусовался, мы больше сидели с паяльниками в руках в кельдыме.

Валяется в ней много всякого — в основном документация роты. Книги, уставы и так далее.

Даже встретилась ведомость проверки знаний и умений по РХБЗ (радиологической, химической и биологической защите):

А вот за то, что не забрал с собой настоящие армейские сапоги времен Советского Союза, мне друзья уже сделали выговор. Говорят: Это же вечная обувь!!!

Кстати, встретили и тумбочку для чистки сапог. Не ручаюсь, но 90% вероятности, что эта тумбочка — та, из нашего прошлого…

Поглядим, как после нас изуродовали переоборудовали умывальник:

Этих раковин при нас не было, а посередине находилась красивая сварная стойка с раковинами на обе стороны. Кстати, вот и вторая стена. В углу была мойка для ног.

Ну и помещение, без которого не обходится практически ни один обзор абандона. Конечно же, туалет. Вот уж где ничего не изменилось за 25 лет, и осталось именно таким, каким было тогда — и перегородки, и толчки:

Ну, друзья, на этой мажорной ноте я заканчиваю третью часть рассказа о путешествии в Омск на места военной службы. Кстати, начал замечать, что съездить было гораздо легче, чем написать об этом. Отбор и подготовка фотоматериалов, построение повествования, изучение дополнительных материалов и прочее отнимает много времени. Так что не ругайтесь, что медленно работаю, это вы быстро ждёте. :)

Дополнение вдогонку:

Как мне подсказали, название для мастерской «кельдым» придумал наш старшина. Откуда взял — без понятия. :)